Этика взаимопомощи П.А. Кропоткина и современность

Сборник материалов IV Международных Кропоткинских чтений

Вячеслав Михайлович Артемов,
д.ф.н., профессор, Московская государственная юридическая академия имени O.E. Кутафина, проф. кафедры философии

Этика взаимопомощи П.А. Кропоткина и современность

 

Осмысление ситуации в современном обществе, включая Россию, приводит к выводу о том, что в течение жизни уже нескольких поколений неуклонно продолжает снижаться духовно-нравственный потенциал человека, социальных групп и социума в целом. Угрожающей представляется и тенденция понижения, так сказать, планки образования и культуры в целом.

Из-за того, что нормальные, то есть нравственно состоятельные, готовые помочь другим, имеющие здравый смысл и разум люди практически отодвинуты на второй план, продолжает размываться сам критерий того, что значит быть современным человеком. «Героями нашего времени» все чаще становятся не личности в собственном смысле этого слова, то есть не люди, подвижническая деятельность которых ведет к совершенствованию и процветанию  социокультурного целого, а те, кто в угоду какойлибо конъюнктуре, условно говоря, оказываются на виду средств массовой информации. Периферии же остаётся то, что действительно значимо, а толпа заменяет общество [Канетги, Московичи, 2009,35 ].

Своеобразным нервом нравственности выступает человеческое в человеке. Так как нравственность является предметом этики, сегодня, как никогда ранее, требуется сугубо этический взгляд на происходящее. В конечном счете, из тупика может вывести лишь всеохватная этизация отношений и институтов в обществе. Речь идет, в частности, о выстраивании некоего спасительного для всех общего дела, об устойчивой совокупности нравственно оправданных поступков и действий самих людей на всех уровнях социума.

Отсюда потребность не только в глубоких теоретических изысканиях и разработках, но и в позитивно-утверждающих духовно-нравственных конструкциях или концептах, основанных на вере в человека, примерах и образцах личностного порядка. Возможно, это обусловлено какой-то, пока еще необъяснимой, во многом интуитивной тягой современного человека к неким идеальным образцам [Налимов В.В., 1994].

В целом адекватное философское осмысление вызовов третьего тысячелетия требует нового прочтения классического наследия, за которым стоят действительно масштабные личности. Особенно востребованы те из них, чья жизнь, деятельность и труды тесно переплетены и дополняют друг друга. В свою очередь, это может способствовать формированию и поддержке у наших современников, особенно молодых, достаточно оптимистических представлений о перспективах общественного развития.

Разумеется, значение личностного вклада в общественный прогресс не исчерпывается лишь соответствующими идеями и их взаимосвязью. Оно предполагает и чувственно-эмоциональную устремленность, последовательную серию решений и поступков интересующего нас человека в конкретных исторических обстоятельствах. В связи с этим интересным представляется следующее рассуждение философа и правоведа В.М. Хвостова: «Так как человек составляет часть мироздания, микрокосм, в котором отражается и весь окружающий его макрокосм, то, культивируя в себе самом и содействуя добру в самом себе, человек тем самым принимает деятельное участие во всем мировом процессе, в той борьбе противоположностей, которая разыгрывается в мироздании [Хвостов, 2007, 137].

4


К числу именно таких личностей применительно не только к России, но и к миру в целом в полной мере можно отнести Петра Алексеевича Кропоткина (1842 — 1921). Рассмотрение его оригинальной этико-философской концепции следует органично связать с обращением к основным моментам его необычайно цельного и ориентированного на идеал жизненного пути. Анализ последнего свидетельствует об устойчивом свободолюбии и высоких моральных качествах П.А. Кропоткина.

Именно эти качества по существу и были основным предметом его теоретических изысканий, но уже применительно к человеку в целом. При этом своеобразной визитной карточкой русского мыслителя и подвижника является последовательное отстаивание и теоретическое развертывание идеи взаимопомощи. Проявляющаяся ещё на уровне животного мира, взаимопомощь рассматривалась в качестве своеобразного минимума нравственности как надёжной скрепы в обществе и позиционировалась в качестве одной из приоритетных ценностей.

Мировую известность П.А. Кропоткин приобрел, прежде всего, как выдающийся ученый-естествоиспытатель, путешественник, общественный деятель, теоретик анархизма. Неплохо изучены его исторические и социологические воззрения. Значительный шаг вперёд в последние полтора-два десятилетия сделан в плане изучения и реконструкции собственно философских и этических идей П.А. Кропоткина [Артемов, 1999].

При этом адекватное понимание указанных идей предполагает учет всего спектра
личностных проявлений их носителя на всём протяжении его жизни. Показательным в этой связи выглядит интерес к П.А. Кропоткину со стороны одного из «антивеховцев» Н.Д. Авксентьева. Критикуя С.Л. Франка за обвинения русской интеллигенции в том, что она, будто бы, «антикультурна, потому что нигилистична, те. отрицает «абсолютные» ценности…», он обращает внимание на «большой «человеческий документ», написанный мастерской рукой, — автобиографию Петра Кропоткина…» [Авксентьев, 2007,337].

В указанном документе, по мнению автора, видится «…не «непродуманное» отрицание «абсолютных» ценностей, которые все очень хорошо рядом умещаются на бумаге. Здесь преклонение пред ценностью истины, пред высшими радостями, даваемыми ею. Но здесь же неумолимая жизненно-творческая задача, говорящая всегда и везде — иди и делай! — иди и делай то, что не терпит отлагательств — твой ближайший культурно­ исторический долг» [Авксентьев, 2007,338].

Таким образом, вклад П.А. Кропоткина в философию и этику следует тесно связывать не только с мировоззренческой широтой, общей гуманистической направленностью и глубоким содержанием большинства его работ, но и с удивительно цельной и последовательной жизненной линией его самого. Органическая взаимосвязь слова и дела как раз и есть самое ценное и притягательное в Космосе личности этого человека. Более того, расширительное понимание анархии как тенденции основать синтетическую, научно ориентированную философию, способную охватить наряду с природой и всю общественную жизнь, в известном смысле выводит П.А. Кропоткина за пределы анархизма в узко политическом смысле слова.

Об этом свидетельствует, в частности, парадигма решения им стержневой для этически ориентированной философии проблемы соотношения нравственности и свободы. Как раз именно она, взятая в контексте социального идеала, составляет своего рода нерв всей русской философии, а русского классического анархизма в частности. При этом указанный идеал в качестве важнейшей составляющей органично включает в себя взаимопомощь. Да и феномен свободы рассматривался не сам по себе, а, прежде всего, в аспекте анализа социальных реалий в прошлом и настоящем, в связи с прогнозированием возможного и желаемого развёртывания событий в будущем.

5


Известно, что великий мыслитель и подвижник, будучи необычайно цельной и деятельной личностью, П.А. Кропоткин всегда размышлял именно о личностном потенциале человека как человека, существенными измерениями которого являются именно нравственность и свобода. Соответственно, прицельное рассмотрение данной проблемы позволяет исследовать самые глубинные пласты его философско-этических позиций, включая идею взаимопомощи.

Перу П.А. Кропоткина принадлежат такие работы, как «Справедливость и нравственность», «Нравственные начала анархизма», «Моральный выбор Л.Н. Толстого», «Взаимная помощь как закон природы и фактор эволюции» (другое название «Взаимопомощь как фактор эволюции»), «Записки революционера», «Современная наука и анархия», «Хлеб и воля», «Этика» и многие другие. В них ученый и философ исходит из признания глубоких природных и одновременно социальных корней, определяющих сущность человека.

Человек стремится к счастью и оперирует духовно-нравственными ценностями, огромными возможностями разума, который не боится собственных выводов. Отсюда тщательное обдумывание того, что и как следует создавать. Имеются все основания утверждать, что был сделан шаг в обосновании известной современной позиции, согласно которой нравственность есть сущность социального [Московичи, 1998].

Своеобразным ключом к пониманию сути нравственной философии П.А. Кропоткина представляется положение из второй главы «Этики»  «Намечающиеся основы новой этики»): «Нравственный прогресс необходим, но без нравственного мужества он невозможен» [Кропоткин, 1991, 43]. Мужество, тем более нравственное, никак не вытекает из природно-биологического уровня бытия человека; оно является результатом свободного выбора самого человека как личности. Данный выбор и выступает в качестве своеобразного механизма, поднимающего нравственность на более высокий уровень, достойный свободного человека и подлинно справедливого общества. Думается, что именно нравственное мужество составляет эпицентр личностного бытия самого Кропоткина как подлинного представителя русской и мировой культуры. В истории философии и этики это обстоятельство имеет самостоятельную ценность,  которую нельзя не учитывать как в научном, так и в образовательно-воспитательном плане.

В связи с этим справедливо заметить, что в настоящее время без определенного нравственного мужества невозможна и привычная ранее взаимопомощь. Нужно еще осмелиться помогать другим, когда имеются (формально) соответствующие службы и назначенные кем-то исполнители. Примечателен такой свежий факт из нашей жизни, на который мало кто обратил внимание: в потерпевшем чудовищное наводнение Крымске волонтеры из противодействующих политических лагерей замечательно живут в одном лагере и даже дружат. Поистине взаимопомощь сближает.

Применительно к этическим взглядам П.А. Кропоткина зрелого периода можно говорить и об открытии своего рода «вторичной» нравственности, возвышающейся над той, что по существу вытекает из природных начал. Взаимопомощ ь выступает основой, определяет общее нравственно-этическое измерение личности и общества. Высший уровень нравственности связывается как с общим прогрессом в обществе, ведущим к развитию чувства справедливости, равновесного самосдерживания, так и с достаточным развитием личности, «личной творческой силы и почина…» [Кропоткин, 1991,43-43].

Достижение указанного уровня и неуклонное развитие на его основе немыслимы без свободы, в процессе рассмотрения которой просматривается попытка синтеза естественнонаучного, антропологического и социального подходов. Свобода мыслится П.А. Кропоткиным в качестве высшего, собственно человеческого воплощения исходной космической гармонии. Тенденция рассматривать свободу как преимущественно

6


личностное качество не только не исключает, а предполагает учет таких явлений, как природное и социальное равенство, непреходящая склонность к тому, чтобы помочь ближнему, преодолеть несправедливость и т.п.

Как таковая свобода реализуется в той мере, в какой естественно и закономерно развертывается природный и социальный потенциал человека и человечества. Не случайно им в целом отвергаются и индивидуализм М. Штирнера, и узкий реформизм П,Ж. Прудона, и пролетарский мессианизм К. Маркса.

В этой связи трудно согласиться с точкой зрения П.В. Рябова, который утверждает, что П.А. Кропоткин все сводит к природе и социальному целому, якобы не видя и не понимая значимости собственно личностного начала. «Таким образом, ценность личности, — пишет он, — декларируется (и учение о свободном обществе призвано всячески охранять эту личность от любого насилия и порабощения), однако философски никак не обосновывается и даже не вполне осознается как проблема… В высшей степени показательна в этой связи, например, полная неспособность П.А. Кропоткина понять романы Ф.М. Достоевского с изображенными в них безднами человеческого «подполья» » [Рябов 2010,52].

Комментарии относительно «полной неспособности» знаменитого автора «Этики», как говорится, излишни… В целом же такое видение позиции последнего свидетельствует скорее о поддержке крайнего индивидуализма, отстаиваемого в свое время М. Штирнером, чем об отстаивании значимости личностного фактора как такового. Индивидуализм же, особенно в своих крайних формах, в принципе исключает взаимопомощь, мотивируемую подлинными нравственными чувствами.

Как тонкий знаток литературы и культуры в целом, П.А. Кропоткин, отмечая, что вклад М.Ю. Лермонтова в русскую литературу не меньше, чем вклад A.C. Пушкина, подчеркивает: «…он всегда сохранял веру в человека». Что касается Ф.М. Достоевского, то разве нет никаких оснований в критическом к нему отношении? Но главное не в этом. П.А. Кропоткин в действительности отдает должное огромному таланту и проницательности русского писателя. «Впрочем, читатель прощает Достоевскому, — как бы подытоживает П.А. Кропоткин, — все его недостатки, потому что, когда он говорит об угнетаемых и забытых детях нашей городской цивилизации, он становится истинно великим писателем благодаря его всеобъемлющей бесконечной любви к человеку даже в самых отвратительных глубинах его падения» [Кропоткин 1991,428].

Свобода связывается П.А. Кропоткиным также с «твердой волей» самого человека [Кропоткин 1991, 339], с познанием им своего изначального единства с природой. Более того, глубокие корни свободы и находятся в этом единстве, в естественности проявлений взаимопомощи, солидарности и самопожертвования. В определенном смысле П.А. Кропоткиным переосмысливается позиция М.А. Бакунина, который одну из главных задач человеческого развития видел в максимальном преодолении «животности» как чего-то ограниченного и сковывающего. Склонность к натурализму позволяет найти в самой «животности» предпосылки нравственности, а значит и свободы. Это же обстоятельство многое объясняет и в понимании корней самой взаимопомощи.

В качестве преград на пути развертывания подлинной (а не формальной) свободы, а значит, и подлинной взаимопомощи, рассматривается то, что не имеет корней в изначальной природной гармонии, включая властно-политические структуры, искусственно вмешивающиеся в естественные и нравственно оправданные процессы жизни человека и общества. Признаются и внутренние препятствия на пути к свободе. Речь идет о недостатке знаний и морали у самих людей, вынужденно втянутых в борьбу за существование. Развитие науки, образования, включая целенаправленное улучшение морально-нравственных качеств человека и общества, — это прямой путь к более зрелой

7


свободе, осознанной и последовательной взаимопомощи. Вместе с тем они же одновременно составляют своеобразную базу для развития ума, достоинства и счастья людей.

Таким образом, свобода и взаимопомощь рассматривается у П.А. Кропоткина как в естественно-природном, гак и в практически-нравственном измерениях. Сам смысл свободы не столько в разрушении не свойственных природе и обществу преград, сколько в обеспечении культуросозидающей подпитки естественных и прекрасных чувств взаимопомощи, солидарности, сотрудничества. В свою очередь последние, преобразуясь в соответствующие ценностные ориентиры,
внутренним образом искореняют отрицательные чувства и установки, составляющие социально-психологическую основу жестокой борьбы за существование в расколотом обществе. Последовательная реализация свободы, в конечном счете, ведет к устранению отношений эксплуатации и жесткой зависимости одних от других, то есть к достижению искомой справедливости, которая, в свою очередь, немыслима без взаимопомощи.

Роль системообразующего элемента для всей системы нравственно-философских воззрений П.А. Кропоткина играет справедливость. Но благом или добром она становится лишь в том случае, если имеет за собой свободный выбор и соответствующий поступок. С этих позиций предполагается пересмотр ключевых понятий нравственности в смысле их максимальной конкретизации применительно к поведению людей как членов саморегулирующегося сообщества. Все это мыслится в качестве основного потенциала реальной свободы и взаимопомощи в обществе.

Особенность концепции П.А. Кропоткина состоит в том, что в ней на новом историческом и эволюционном материале существенно переосмыслена и продолжена известная линия Эпикура — Руссо на «возврат» к природе. Речь идет не только о естественном основании человеческой истории, но и о сознательном выборе своеобразного эталона отношений между людьми. Соответственно, свобода выступает как высший момент процесса саморазвития природы, включая обеспечение удовлетворения основных потребностей живых существ, стремящихся к самореализации во внутреннем и внешнем пространствах своего бытия. В русле антропосоциокосмизма свобода соотносится (но не отождествляется) с определенным состоянием социума, в котором царит взаимопомощь. Однако качество и многообразие реальных проявлений свободы в обществе, в конечном счете, определяются собственно личностной активностью.

Своеобразным стержнем всей системы воззрений П.А. Кропоткина выступает тема социального переустройства. Для его осуществления требуется соответствующий настрой умственной и нравственной жизни общества. Многое, если не все, в этом отношении определяется конкретными поступками людей, которые имеют влияние на других. Именно эти люди, демонстрируя жизнеспособность и преимущества неких идеальных образцов чувств, мыслей и действий, способствуют преодолению мелких и жалких страстей, вселяют уверенность в то, что идеалы, честные порывы и великие самопожертвования смогут преломить ситуацию в обществе, рано или поздно приведут к спасительному обновлению и процветанию.

Важно подчеркнуть, что в качестве важнейшего фактора радикальных перемен в обществе у убежденного оптимиста выступает не отчаяние, а надежда. Речь идет не столько об одноактной социальной революции, сколько о длительной и неуклонной эволюции умственного и духовно-нравственного развития человека, о культивировании и последовательном развертывании в обществе отношений взаимопомощи и сотрудничества.

Теоретические изыскания П.А. Кропоткина по существу выводят на основные факторы общественного прогресса. Это достижения науки, совершенствование организации труда, устранение искусственных препятствий и проч. Можно говорить

8


также о корреляции его идей с феноменом русского космизма. Вера в науку, в восстановление изначальной, идущей от природы гармонии, предполагающей единство нравственности и свободы, сродни представлениям о ноосфере В.И. Вернадского [Вернадский, 1944].

Идея взаимопомощи в обществе по существу вытекает из идеи самоорганизации в природе. Нельзя не согласиться также с тем, что подчеркивание тесной взаимосвязи между судьбами человеческих обществ на земле и природной средой, открытие влияния турбулентных потоков и хаотичных флуктуаций в социальной сфере и другие идеи делают П.А. Кропоткина одним из предшественников синергетики [Алексеев, 2002,498].

Идеи П.А. Кропоткина по своему характеру не имеют какой-то определенной национальной привязки, они интернациональны по направленности, духу и масштабу. Гражданин мира, так сказать, размышляет над типичными для всего цивилизованного человечества проблемами духовной жизни. Например, характеризуя художественные произведения своего времени в работе «Идеалы и действительность в русской литературе», он приходит, в частности, к следующему выводу: «Тип Обломова вовсе не ограничивается пределами одной России; это универсальный тип — тип, созданный нашей современной цивилизацией, возникающей во всякой достаточной, самоудовлетворенной среде» [Кропоткин, 1991, 426]. Подобная среда, на мой взгляд, существенным образом мешает практическому развертыванию взаимопомощи.

Можно предположить, что многие международные проблемы могли бы быть решены действительно эффективно, если бы возобладал именно принцип взаимопомощи. К сожалению, до сих пор в политике доминируют совсем иные принципы, а чаще простая беспринципность и голый интерес.

Общими для всех поэтому являются и препятствия на пути к свободе, тяготеющей к нравственности, но зачастую отрывающейся от нее. Следует отметить, что в указанной и других работах русского мыслителя имеется собственно культурологическая составляющая, позволившая ему высветить многие внутренние связи и тенденции в развитии отечественной и мировой культуры.

Реализацию социального идеала П.А. Кропоткин связывает с усилиями высоконравственных и одновременно свободных людей, точнее, личностей, которые смогут договориться между собой и сотрудничать. Не случайна явная практически нравственная, образовательная ориентация П.А. Кропоткина, исходящая из устойчивых представлений о единстве науки и нравственности.

Подтверждение тому — факты его биографии и личные наблюдения. Так, многочисленные дневниковые записи свидетельствуют о том, что он стремится к специализации собственных научных занятий, примеривает их как к своим способностям, так и к представлениям о цели и общественном интересе. Говоря о юности вообще, он как бы советует учителю, воспитателю: «Единственный правильный путь — это открыть перед юным умом новые, широкие горизонты; освободить его от предрассудков и ложных страхов; указать место человека в природе и человечестве, и, в особенности, отождествить себя с каким-нибудь великим делом и развивать свои силы, имея в виду борьбу за это великое дело» [Кропоткин, 1991,419]. Данный совет, а также множество других идей П.А. Кропоткина свидетельствуют о реализации ценностно-регулятивной функции философии.

Вместе с тем, имея в виду достижение высшей справедливости в отношениях между людьми, П.А. Кропоткин видит задачи этики не в том, чтобы настаивать на недостатках человека и упрекать его за его «грехи». Напротив, она должна действовать в положительном направлении, взывая к лучшим инстинктам человека. Он исходит из насущной потребности в выработке современных основ нравственности. Таким образом,

9


позиция П.А. Кропоткина в полной мере может быть отнесена к философии положительного идеала, что, по мнению А.Ф. Лосева, и отличает русскую философию в целом. В этом смысле на вставший во весь рост в условиях нынешнего кризиса цивилизации вопрос «Быть или не быть человечеству?», можно смоделировать уверенный оптимистический ответ автора знаменитой «Этики».

В целом имеются все основания утверждать, что после довольно длительного периода, так сказать, выборочного, идеологически обусловленного рассмотрения творческого вклада П.А. Кропоткина в самое последнее время достигнуты значительные результаты в плане всестороннего анализа его этико-философского наследия. Однако задача освещения и осмысления всей палитры этого наследия, до сих пор малоизвестного широкому кругу читателей (хотя в нашей стране вновь опубликован целый ряд его работ), и сегодня стоит на повестке дня и может быть выполнена только в результате новых, в том числе коллективных, усилий. Они нужны, ибо неуклонно растет социокультурная потребность в восстановлении жизнеутверждающих образов философии и этики, всегда напоминающих о будущем. 170-летие со дня рождения великого ученого и гуманиста является хорошим поводом для активизации наших совместных усилий в этом направлении.

Синтетическая философия П.А. Кропоткина, опираясь на открытое миропонимание, обосновывает идеал справедливого самоуправляющегося общества, субъектами которого выступают знающие, высоконравственные, свободные личности и их объединения. Его наследие принадлежит не столько анархистам (время в целом показало утопичность их социального проекта), сколько всему культурному сообществу, прежде всего учительству, призванному, прежде всего, прививать молодежи любовь к истине и добру, практиковать и культивировать взаимопомощь в самых разных ее формах.

Ситуация нашего времени актуализирует общий оптимистический пафос русского
мыслителя, его ориентацию на помощь человеку в совершении духовно-нравственного прорыва в личностном и общественном развитии. Главное здесь не детализация процесса и результатов устранения тех или иных препятствий на пути к наиболее оптимальному варианту социального устройства, а философское убеждение в самой возможности существенных преобразований в обществе на базе нравственных качеств и свободного почина самих людей.

Разумеется, воплощение в современную жизнь идей того или иного классика в чистом виде в принципе не представляется возможным. Появляясь, идеи, как и вещи, в известном смысле имеют своего рода пространственно-временные координаты. Соответственно их реализация, если она действительно происходит, предполагает учет множества новых параметров, особенностей и нюансов. Однако основной пафос все же остается, стержень той или иной идеи (речь идет о действительно весомой, прорывной идее) по существу не теряет своей силы.
В этой связи интересны размышления A.A. Гусейнова: «Этика и мораль имеют собственный хронотоп, свою современность, которая не совпадает с тем, что является современностью, например для искусства, транспорта и т.д. В рамках этики хронотоп также различен в зависимости от того, идет ли речь о нравах или об общих принципах… Моральные основоположения сохраняют устойчивость века и тысячелетия» [Гусейнов 2009, 9]. Думается, что это в полной мере относится к этико-философской концепции и всему творческому наследию П.А. Кропоткина. В его работах, в частности, в работе «Взаимопомощь как фактор эволюции», как раз и отстаиваются, существенно обогащаются такие взаимосвязанные нравственные категории и «вечные» ценности, как свобода и нравственность, взаимопомощь и справедливость и т.п.

Но главное, повторюсь, все же не в самом по себе теоретическом вкладе, который вносит П.А. Кропоткин в этико-философскую, так сказать, копилку знаний. Уникален

10


цельный, удивительно привлекательный для современного ищущего и неравнодушного человека соответствующий образ личностного бытия. Несмотря на свою сугубо научную ориентацию даже в области этики, П.А. Кропоткин в действительности сыграл и играет, прежде всего, роль подлинного воспитателя. Нельзя не согласиться в этой связи с тем, что «историей двигает не ум, а чувства… Воспитывать чувства человечества, давать им новое содержание или направление — вот величайшее из призваний» [Гольденвейзер, 1911,72].
Важным измерением концепции П.А. Кропоткина, на мой взгляд, является философская вера в социальный потенциал человека, по природе своей склонного к сочувствию по отношению к другим, практикующего взаимопомощь и в силу своего неиссякаемого потенциала свободы стремящегося к установлению справедливости. Вся жизнь и результаты многогранной творческой деятельности нашего великого соотечественника свидетельствуют о том, что возможность гармонии таких ценностей, как свобода, нравственность, взаимопомощь и справедливость вполне реализуема.

ЛИТЕРАТУРА

Авксентьев, Н. Творчество культуры / Николай. Авксентьев // Анти-Вехи. — М.,

Алексеев, П.В. Философы России XIX-XX столетий. Биографии, идеи, труды / П.В.

Алексеев — М., 2002.

Артемов, В.М Нравственное измерение свободы и образование (опыт реконструкции русского классического анархизма) / В.М. Артемов — М., 1998.

Артемов, В.М. Свобода и нравственность в русском классическом анархизме.

Диссертация на соискание степени доктора философских наук / В.М. Артемов — М., 1999.

Артемов, В.М. Свобода и нравственность / В..М. Артемов — М., 2007. Баландин, Р.К. Самые знаменитые философы России / Р.К. Баландин — М., 2001.

Гольденвейзер, А.С. Преступление как наказание, а наказание — как преступление. (Мотивытолстовского «Воскресения»)/A.C. Гольденвейзер — Киев, 1911.

Гусейнов, A.A. Этика и мораль в современном мире / А.А. Гусейнов // Этическая мысль: современные исследования. — М., 2009.

Ермаков, В.Д. Анархизм в истории России: от истоков к современности: библиографический словарь — справочник / В.Д. Ермаков, П.И. Талеров — СПб., 2007.

Канетги, Э., Московичи, С. Монстр власти: роман / Э. Канегги, С. Московичи — М., 2009.

Кропоткин, П.А. Взаимопомощь как фактор эволюции. П.А. Кропоткин — М., 2007. Кропоткин, П.А Этика: Избранные труды. П.А. Кропоткин — М., 1991.

Маркин, В.А. Неизвестный Кропоткин / В.А. Маркин — М., 2002. Московичи, С. Машина, творящая богов / Московичи — М., 1998.

Налимов, В.В. На грани третьего тысячелетия: что осмыслили мы, приближаясь к

XXI веку / В.В. Налимов — М., 1994.

Рябов, П.В. Проблема личности в философии анархизма // П.В. Рябов // Вопросы философии — М., 2010. №5.

Сухов, А.Д. П.А. Кропоткин как философ / А.Д. Сухов — М., 2007.

Хвостов, В.М. Этика человеческого достоинства: Критика пессимизма и оптимизма / В.М. Хвостов -М., 2007.

Шеметов,’А.И. Искупление: Повесть о Петре Кропоткине / А.И. Шеметов — М., 1986.