К чему и как прилагать ТРУД ручной и умственный. Глава 2.

П. Кропоткин. К чему и как прилагать ТРУД ручной и умственный.


II
Земледелие и промышленность.

Когда, девятнадцатилетним юношей, я поехал, в 1862 году, прямо из военного училища на службу в Сибирь, я попал в столицу Забайкальской области — Читу. Эта область была создана Муравьевым всего за девять лет перед тем, и осенью 1862 года в Чите была открыта первая сельскохозяйственная выставка. Население области состояло тогда из полукочевых бурят, из ссыльно-поселенцев, из бывших горнозаводских крепостных крестьян, обращенных Муравьевым в казачье войско, из небольшого числа вольных крестьян, поселившихся по Селенге и Уде, и из нескольких богатых деревень русских раскольников, «семейских», живших большими, неделеными семьями.

Оразцы хлебов, выращиваемых в Забайкалье, несколько крепких степных лошадей, несколько кусков тонкого полотна, выделываемого семейскими женщинами, и разные изделия, вы- делываемые бурятами — особенно превосходно дубленые меха и посеребренные железные изделия (чернь), — вот все, что могло выставить Забайкалье. Промышленности, кроме казенной горной, тогда не было никакой, хотя уже тогда было известно, какие громадные минеральные богатства имеются в области.

Мне поручили составить описание выставки и, кстати, естественных богатств Забайкалья, и посоветовали расспросить об этом некоторых местных жителей, — в том числе молодого купца Замошникова, хорошо знакомого со всею областью.

У нас в корпусе, в специальном классе, под именем статистики, преподавали также политическую экономику, учитель (профессор Ивановский) был интересный, и я серьезно познакомился с французским курсом политической экономии Жана Батиста Сэя, известного последователя Адама Смита.

Веря заветам учителей, я, конечно, был убежден, что Забайкалье самой судьбою обречено на то, чтобы доставлять Европе сырье: кожи, соду, минералы; перерабатывать же это сырье будут на фабриках на Западе. Но когда эту мысль я сообщил Замошникову, он горячо запротестовал.  «Помилуйте, — говорил он, — зачем нам посылать все это в Россию? У нас есть на местах, чтобы обрабатывать кожи, добывать железо, выделывать стекло (превосходный кварцевый песок и залежи соды в Баргузине) и т. д. Все есть, — все, кроме техническое образования! Ну, а это мы скоро заведем; пусть только нам не мешают, и вы увидите» какие мы сами заведем технические школы!»

Нужно ли прибавлять, что именно этого царское правительство не позволило. А потому, когда началась японская война, всякую подкову и гвоздь, последний стакан и чашку приходилось возить с Урала. Но справедливая мысль Замошникова засела мне в голову. Я вспомнил о ней, когда принялся изучать хозяйство Европы, и нашел ей подтверждение в современном раз- витии различных стран.

Ни одна из образованных стран не желает более быть простою поставщицею сырья: все стремятся, одна за другою, развить у себя промышленность, на ряду с земледелием. И они правы. Даже для того, чтобы развить у себя современное земледелие, необходима развитая промышленность. «Разделение труда» между нациями оказалось фантазиею.

Долгое время англичане воображали, что так как они первые развили у себя высокую обрабатывающую промышленность, они всегда будут первыми в снабжении других всяким мануфактурным товаром.

Так и было одно время, и Англия сильно богатела. Но теперь этого уже нет. Полвека тому назад хороший мануфактурный товар закупался в Англии Германией, Соединенными Штатами, Австрией, Россией, Италией Азией. Но понемногу все страны начали обзаводиться своими фабриками. Первою из покупательниц английского товара начала отпадать Германия, за ней — Австрия, Россия, а за ними — Соединенные Штаты, Италия, Япония, даже Мексика. Все начали производить мануфактурный товар у себя дома и соперничать с Англией на рынках. Цены на английский товар сбили так, что англичанам приходилось вывозить вдвое больше товара, чтобы выручить ту же сумму денег, что раньше. Многие английские фабрики закрывались, тогда как немецкие, русские, американские процветали, сбывая свой товар у себя дома.

Конечно, в новых странах промышленность развивалась под защитою высоких ввозных пошлин, наложенных на иностранный товар. Но мало-помалу, с развитием промышленности, становилось ясно, что уничтожение пошлин уже не повредило бы местной промышленности: оно скорее заставило бы фабрикантов улучшить свои способы производства.

Со времени победы, одержанной Германиею над Францией в 1871 году, германская промышленность стала развиваться с поразительной быстротой. Захват Германиею Лотарингии, где находились богатейшие рудники Франции, а также захват такой промышленной области, какою был Альзас, пятимиллиардная контрибуция, заплаченная Франциею, и общий подъем духа в Германии после победных войн, а также широко развитая сеть университетов и технических школ, — все это помогло Германии в короткое время сильно развить, как свою промышленность, так и свою морскую торговлю; так что за последние годы неред войною Германия уже была, в промышленности и мировой торговле, действительною соперницею Англии,

* * *

Но еще поразительнее было промышленное развитие Соединенных Штатов, при чем тут сказалось полное различие между Американскою республикою и Германскою империей. И в той, и в другой стране промышленность начала развиваться почти одновременно,  в семидесятых годах 19 века. Но в то время, как немцы только перенимали у своих старших братьев способы каждого производства и модели машин, Соединенные Штаты во всех отраслях изобретали заново. Они изобрели, например, ткацкий станок Норсропа, до того совершенный, что один ткач может смотреть за десятью, 15-ю и даже 20-ю такими станками. Ими же изобретен новый способ выработки железных руд и особенно — добывания каменного угля (подземными залами, вместо галерей), ныне уже широко применяемый в Англии. В ткацком, сапожном, железном, угольном деле, —- везде ими введены новые, лучшие способы, там где немцы довольствовались концентрациею производства в руках больших компаний, а еще чаще — больших банков. Даже плотничьи инструменты, которыми человечество работало уже более 2000 лет, т.-е. пила, рубанок, циркуль, топор, — заменены новыми, лучшего образца. Наконец, в Штатах изобретено все то, что в корне изменило нашу жизнь: телефон, практические электрические трамваи и подземные уличные железные дороги, летательная машина (Ланглей и братья Райт), практичные швейные и писальные машины, фонограф, способ использования такого водопада, как Ниагара и т. д. Вообще, их техника на каждом шагу поражает приезжего сочетанием дерзостного замысла с необычайною систематичностью организации.

Таков и весь характер развития в Штатах: сочетание сильно развитой, смело-предприимчивой обрабатывающей промышленности с таким же предприимчивым земледелием. Американцы поняли то, что так настойчиво проповедывал великий родоначальник социализма, Фурье: необходимость интеграции труда, как он выражался, т.-е. объединения земледельческого труда с промышленным, и ручного с умственным. В этом направлении Соединенные Штаты сделали больше всякого другого народа; и вследствие этого они далеко опередили других в развитии у себя благосостояния.

К сожалению, ни одна из стран, развивавших у себя промышленность, не приложила таких же сил к развитию земледелия. Англия за последние сорок лет прямо-таки запускала обработку своей земли. Россия, сильно развивши свою промышленность со времени освобождения крестьян в 1861 году, замешкалась в развитии земледелия. Наши фабрики, выделывающие изделия из хлопка, стоят в ряду самых больших предприятий в этом роде во всем мире, и лучшие из них прекрасно оборудованы. Железные заводы южной России, при помощи бельгийского знания и капитала, быстро развились и считаются не из последних в Европе. То же самое следует сказать про нашу нефтяную промышленность и про паровое судоходство по нашим рекам. Сколько ни препятствовало царское правительство развитию естествознания, как боязливо ни относилось оно к техническому образованию, Россия много сделала в этом направлении и, по крайней мере, в крупных отраслях — ткацко-прядильной, выделке рельсов, подвижного состава на железных дорогах и некоторых других, — она уже сбросила с себя зависимость от иностранного товара.

Но в земледелии Россия жестоко отстала сравнительно с Соединенными Штатами, или даже с Францией и Данией и некоторыми частями Германии, как Альзас, Гессен и некоторые другие.

Наконец, Италия и Австрия (особенно Богемия) тоже стали освобождаться за последнее десятилетие от прежней своей промышленной зависимости и от ввоза товаров из-за границы. Не имея вовсе угля, Италия развила у себя хлопчатобумажную и железную промышленность; и по тому же пути идет уже Австро- Венгрия. Швейцария, не имеющая ни своего угля, ни своего железа, ни моря для ввоза их, сумела даже развить у себя превосходное машиностроительство.

Все это подробно разобрано в моей книге Поля, фабрики и мастерские, и я отсылаю к ней интересующихся этим предметом. Прибавлю только, что и по отношению к колониям больших европейских государств теория времен Адама Смита, обрекавшая колонии на производство сырья и полную зависимость от стран мануфактурных, не оправдалась. Колонии Англии становятся ее соперницами по вывозу мануфактурного товара.

Сами англичане прекрасно начинают это понимать и отказываются от мечты быть единственными и даже главными поставщиками мануфактурного товара для всего света.

 * * *

К сожалению, в Германии до сих пор не признавали этого поворота в международной жизни. Гордясь быстрым развитием своей промышленности, германцы мечтали об одном, — повторить в истории то, что совершила Англия, ставши одно время владычицею рынков всего мира. Масса книг, ученых и популярных, специально для этого написанные завоевательные романы и тысячи журнальных и газетных статей распространяли эту мысль: „Германия должна разбогатеть. точно так, как разбогатела Англия. История Англии должна повториться в Германии».

Успевши в силу военного превосходства, ограбить Данию в 1864 году, разбить Австрию два года спустя; отнявши в 1871 году у Франции две богатые области, Эльзас и Лотарингию, сорвавши с нее огромную контрибуцию и задержавши на одно поколение ее дальнейшее развитие, — германцы поставили себе целью, использовать свои военные силы, чтобы силою оружия завоевать мировое господство в промышленности и торговле. Для этого они решили, прежде всего, разорить промышленность Франции; затем задержать промышленное развитие России, заставив ее добывать сырье для немецкой промышленности и наводнив Россию своими фабриками и заводами под покровительством трактатов, навязанных силой меча; поработить экономически Италию, угрожая ей из Триеста; завоевать Турцию и Малую Азию, стать твердой ногой на Персидском заливе и угрожать Азии, и т. д. Все это беззастенчиво развивалось в Германии во всех подробностях, — в ученых книгах, в газетах и в романах о будущей войне, расходившихся в миллионах экземпляров.

В одном обочлись германцы. Они проглядели, что Англия достигла промышленного преобладания в мире и богатства тем, что совершила свою революцию, освободившую среднее сословие от феодального строя, за 140 лет раньше Франции и за 250 лет раньше других больших европейских государств. А между тем именно эта революция дала могучий толчок всему умственному и хозяйственному развитию английского народа — посреди Европы, еще дремавшей в тисках феодализма. Но эти условия уже не повторятся, так как все народы уже развивают у себя обрабатывающую промышленность рядом с земледелием. Мало того. Если прежде можно было строить обогащение одного класса на нищете других, то теперь и это невозможно. Явились новые требования, народились новые идеалы, и от социализма теперь уже не отделаться «кровопусканиями», как отделались в 1848 году.

I.
Хозяйственное развитие различных стран
ОГЛАВЛЕНИЕ III.
Возможности земледелия