П. А. Кропоткин и его Учение. Интернациональный сборник.
А. П. Кропоткина. П. А. Кропоткин. Стр. 290-292.
П. А. КРОПОТКИН
У гроба нет места полемике. Но раз’яснение некоторых вопросов, связанных с жизнью Петра Алексевича за последние три года, не является полемикой.
Многих поражала та отдаленность от текущих событий, которая характеризовала последние годы его жизни. Причина этого очень проста. Он был раньше всего революционером. Умирающий, он твердо верил в те же боевые идеалы, которые он строил всю жизнь: он верил, что революция воздвигает те маяки, по которым человечеству придется в последствии держать свой курс. Он понимал, что ошибки неизбежны в момент строительства новой жизни, и что, строителям приходится работать в тесном лагере, окруженном кольцом врагов, что предателей и мешающих в самом лагере не мало.
Но главная причина, почему Петр Алексеевич не высказывал своей критики того, что строится сейчас сверху в России, можно найти в словах члена Р. К. П., которые мне пришлось услышать на днях, там где выбиралось место для могилы моего отца. Эти слова были: „Он шел впереди нас. И мы через наши ошибки придем в конце к тому безвластию, которое и есть идеал“.
Никогда еще в истории цивилизованного мира не было столько людей, понявших ценою ошибок и страданий всю истину анархического идеала. Их больше всего в России, а в России их не мало в рядах Коммунистической Партии. И всем честно мыслящим, прошедших мучительную школу неудач и разочарование, понявших, что не все, что красиво в теории, приводит к красивым результатам в жизни, всем таким должно теперь — именно теперь, когда все яснее ошибки — быть понятно, что человеку, который честно и страстно шел к конечному идеалу, всякие остановки по пути не могли быть по душе. По большой дороге жизни тянутся караваны — скачут курьеры. Караваны останавливаются, располагаются временными лагерями, и каждый новый лагерь, хотя усовершенствован в сравнении с предыдущим, походит все же на старый. А курьер скачет вперед, к той горе, на которой должно быть построено не временное здание, не лагерь по пути, а тот чудесный и вечный город, который всех влечет вперед.
Как говорит Петр Алексеевич в своем последнем труде, книге об этике — „Без равенства нет справедливости; без справедливости нет нравственности“, и в этом суть его жизни, синтез его души и ума.
Здесь есть и боевой лозунг революционера, здесь и любовь к человеку, здесь и глубокая философия хрустально чистой души. Но считать Петра Алексеевича только философом, ученым или „толстовцем“, как это делают некоторые, есть безсмыслица. Он верил раньше всего в равенство. Для него справедливость — боевой клич — без равенства не могла существовать. Но одна справедливость есть мертвая вещь, когда она не озарена тем глубоким человеколюбием, которое было столь яркой и характерной его чертой. Он любил людей той любовью, которая — он всегда говорил — есть любовь русского народа, т.-е. жалость. Но любить, или даже жалеть людей пассивно, он не умел. Он доказал это всей своей жизнью. И если он так мало возвышал свой голос за последние три года, высказывая свои протесты, возмущение или критику почти исключительно в частных письмах, то это потому, что он не желал дарить оружие своей критики людям, смотрящим назад, а не, как он, вперед.
Короновать же венком одобрения ошибки, происходящие, как он считал, от ложных понятий человеческой души, ее потребностей и стремлений в лучших ее порывах к идеалам, часто пышно провозглашаемым и редко осуществляемых, он не мог.
Но он был революционером, не только русским. В своих письмах к западно-европейским рабочим и товарищам, он звал вперед. Он ждал, страстно ждал зари революционной во всем мире, и ждал не как спасение своей страны, а как восхода солнца равенства для трудящихся всего мира
А. П. Кропоткина.
Москва. 11-го февраля 1921 г.
Оглавление сборника
П. А. Кропоткин и его Учение