Формирование и деятельность музея «Каторга и ссылка» в первые годы советской власти

V Кропоткинские чтения. Сборник докладов. Дмитров-­2016

Потапова Светлана Алексеевна, доцент МГЛУ

Формирование и деятельность музея «Каторга и ссылка» в первые годы советской власти

В 1921 г. в Москве было создано Общество Политкаторжан и ссыльнопоселенцев. В помещении Общества (с конца 1923 г.  Общество располагалось по адресу Лопухинский пер. д.5) накапливался значительный документальный и вещественный материал. Его необходимо было систематизировать, хранить и использовать в  дальнейшей работе. Для решения этой задачи  при Обществе в 1924 г. была образована Музейная комиссия, которая на основе имеющегося материала планировала организацию историко-революционного музея «и в частности музея тюрьмы, каторги и ссылки».[1] Первыми членами комиссии стали старые революционеры, репрессированные царским режимом: А.В. Якимова-Диковская, Е.Н. Ковальская, Л.А. Старр, И.И. Жуковский-Жук, Р.А. Грюнштейн, Д.С. Пигит и др. Позднее комиссия пополнилась новыми членами Н.И. Мелковым, В. Плесковым, Я.Д. Баумом и др.

Еще до создания музея сотрудники общества заявляли, что не собираются конкурировать с музеями революции, «…общество довольно четко отграничило для себя цикл вопросов связанных с тюрьмой, каторгой и ссылкой…».[2]

Деятельность Музейной Комиссии была направлена не соперничество, а на сотрудничество. Поддерживались и расширялись связи со всеми организациями, которые могли способствовать решению поставленных задач: музеем революции, Обществом старых большевиков, Истпартом, музеем П.А.Кропоткина. На заседании Пленума общества  в октябре 1925 г. был поставлен вопрос  о создании Центрального музея каторги и ссылки.[3]

Внутри самого общества тесно взаимодействовали между собой его различные отделения: научно-исследовательская секция, народовольческий кружок, редакция журнала «Каторга и ссылка», издательство политкаторжан и биобиблиографического словаря. В первую очередь велась работа по сбору и систематизации исторического материала.

Открытие Центрального музея состоялось в 1927 г. в десятую годовщину Октябрьской революции.Первым заведующим музеем стал бывший узник Александровского централа В.Ю. Ульянинский. Ему на смену пришла В.Н.Светлова.

Корреспондент газеты «Беднота» в заметке об открытии музея писал: «В сущности это еще не музей. Пока это только выставка, не развернувшая еще всех ценностей богатого архива общества…».

Музей располагался в клубе Общества в Лопухинском переулке. Однако это помещение не устраивало членов музейной секции, так как оно не совсем подходило для развертывания полноценной экспозиции. В 1930 г.  В.Н.Светлова в обзоре о работе секции писала: «Уже не приходится говорить, как мало соответствует музейным требованиям парадные залы и комнаты барского особняка, с расписными, лепными потолками и штофными обоями».[4]

Количество собранных материалов стремительно увеличивалось. Их было весьма сложно  разместить в отведенных помещениях. Планировалось, что в одном из жилых домов,  предназначенном для бывших политкаторжан, будет находиться Совет общества и Центральный музей.[5]

«К 1927 г. было собрано в оригиналах и копиях до 10 тысяч портретов деятелей всех поколений революционеров, фотографии тюрем, видов бытового характера о тюрьме, каторге и ссылке, документы, рукописи, реликвии, художественные тюремные работы политических ссыльных. К 1931 г. иконографический фонд музея сосредоточил до 13 тысяч портретов революционных деятелей всех периодов движения. Кроме того, был собран фонд снимков бытового и этнографического характера, который составлял 8 тысяч экземпляров и систематизирован в сотни фотоальбомов. Фонд негативов составлял 14 тысяч экземпляров, в фонде музея сосредоточились также художественные экспонаты: скульптуры, модели, макеты».[6]

Несмотря на неподходящее помещение, музейная комиссия развернула грандиозную работу по формированию многоплановой экспозиции. Прежде всего, собирались подлинные документы и материалы по истории каторги и ссылки. Неоднократно музей рассылал обращения ко всем советским организациям, связанным с революционным движением о присылке материалов «…освещающих деятельность различных организаций помощи политическим заключенным в тюрьмах и ссылке времен царизма до момента освобождения из тюрем в 1917 г.».  Сами члены музейной секции не раз выезжали в экспедиции для сбора материала. Для обмена материалами члены секции тесно взаимодействовали с Центральным музеем революции,  обществом по изучению Москвы, Обществом старых большевиков, Истпартом, музеем П.А.Кропоткина, МОПР (Международное общество помощи борцам революции).

Первоначально экспозиция строилась по географическому принципу  расположения  мест каторг и тюрем: «Якутская ссылка», «Александровский централ», «Сахалинская каторга». Позднее появились тематические отделы: «Ленин в тюрьме и ссылке», «каторга и ссылка после первой русской революции», «история и деятельность Общества политкаторжан».

Совнарком СССР удовлетворил ходатайство президиума Центрального совета: Обществу на постройку дома «Каторги и ссылки» в 1930 г. было выделено 750 тыс. рублей.

21 мая 1932 г. в газете «Вечерняя Москва» корреспондент писал: «Сегодня ветераны революции — бывшие политкаторжане и ссыльно-поселенцы — закладывают первый в СССР (и во всем мире) «Дом каторги и ссылки».[7]

В материале давалось описание будущего музея, который должен был располагаться в 17 залах на первом этаже здания.  Планировалось также открытие театра с тремя выдвижными платформами и революционным репертуаром.

«Зал собрания, библиотека, столовая, амбулатория, комната отдыха, комнаты землячеств, специальная комната для членов кружка народовольцев — вот сухой перечень помещений «Дома каторги и ссылки».

Подготовку научной экспозиции для нового помещения в Обществе начали заблаговременно.

Здание было открыто на Поварской улице в Москве в 1935 архитекторами стали братья Л.А. и В.А. Оно было выстроено в стиле конструктивизма,  что вызвало критические отзывы в печати. Общество въехать в здание не успело, так как в июне 1935 г. оно было ликвидировано.

С 1936г. в здании работал кинотеатр «Первый». С 1945г. Дом каторги занял созданный в 1943г. Государственный театр киноактера, после его ликвидации в 1957г., здание перешло Дому кино. Здесь 31 октября 1958г. состоялось общее собрание московских писателей, на котором из Союза писателей СССР исключили поэта и писателя Б.Л.Пастернака. В 1969г. в здание  вернулся воссозданный Театр-студия киноактера.

В первой половине 1930-х гг. во всех отделениях общества, которые  буквально охватывали всю страну от Дальнего востока до западных областей, на основе собранного материала, открывались если не полноценные музеи, то выставки или музейные уголки либо в помещениях общества, либо в местных музеях революции. Сразу же сложилась практика тесного взаимодействия Центрального музея с местными отделениями. Она выражалась  в методическом руководстве,  организации курсов для подготовки музейных работников, в  снабжении местных отделений различными материалами[8].

Одним из важнейших направлений работы музейной секции была организация передвижных выставок к различным памятным датам. Обычно такие выставки проводились в клубах рабочих районов. «Таковы передвижки к 3-му съезду ОПК, к 100-летниму юбилею Чернышевского, к 80-летниму юбилею Фроленко». Опыт организации передвижных выставок привел к тому, что на  протяжении ряда летних месяцев в Парке культуры и отдыха работала временная экспозиция «Тюрьма, каторга, ссылка».[i] Эта  выставка пользовалась большой популярностью у посетителей, которые не только знакомились с ее экспонатами, но и вносили свои замечания по ее содержанию. По итогам летнего сезона 1931 г. было запланировано «Показать Троцкого в ввиду его заслуг перед революцией. Уделить больше внимания Ленину – выявить Ленина в революции». К 1935 г. эта выставка стала постоянной и приобрела статус филиала музея.

Особое внимание Центральный музей уделял подготовке экскурсоводов. Причем проводилась эта работа не только для сотрудников московского музея. Музей настолько тесно был связан с региональными отделениями, что за счет средств Центрального совета общества в 1931 г. был организован приезд в Москву представителей двадцати  наиболее крупных отделений общества. Занятия проходили, в том числе и в Музее революции, которые проводил Н.М.Дружинин. Планировалось, что обучение на курсах будет регулярным.

Большую роль в работе Музея каторги и ссылки и Общества в целом сыграл В.Д.Виленский –Сибиряков. В 1923 г. он был избран заместителем старосты Общества, затем стал его председателем, был редактором журнала «Каторга и ссылка». В 1927 г. за принадлежность к оппозиции снят со всех должностей и выслан из Москвы.  Позднее, вернувшись в столицу, он стал директором Музея каторги и ссылки. Вновь арестован 22 июня 1936 г. 12 ноября осужден на 8 лет ИТЛ. Умер В.Д.Виленский – Сибиряков 2 июля 1942 г.[9]

При музейной секции была создана фотолаборатория, которая обслуживала не только музей Каторги и ссылки,  но и выполняла платные работы для целого ряда музеев, и не только московских.

Хотя деятельность фотолаборатории и приносила определенный доход музейной секции, главной целью ее работы было создание печатных материалов для Центрального музея и его многочисленных отделений, которые  охватывали буквально всю страну от Дальнего востока до западных областей. На основе собранного местного материала и присланных из Москвы типовых стендов, открывались если не полноценные музеи, то выставки или музейные уголки либо в помещениях общества, либо в местных музеях революции. К 1930 г. насчитывалось  уже пятьдесят три музейных уголка в филиалах общества.[10]

В силу специфики исторического материала, музей находился в гуще политической борьбы. Во всех историко-революционных музеях и музейных уголках революционного профиля в большом количестве содержались материалы так или иначе связанные с деятелями оппозиции. Это были  фотографии, листовки, газетные статьи. Начавшиеся политические процессы не могли не затронуть работу музеев.

В отношениях между Центральным музеем и местными отделениями сложилась практика всеобъемлющего методического руководства со стороны Москвы. Оно выражалось в рекомендациях по открытию  музеев, по работе  добровольцев, регистрации материалов, каталогизирования и инвентаризации. Но главное – это отправка в филиалы комплектов иллюстративных материалов для экспозиций: фотоплакаты, альбомы с портретами революционных деятелей, каталогов музейных выставок.

Эти материалы впоследствии послужили дополнительным поводом  обвинить Центральный музей каторги и ссылки в контрреволюционной деятельности. Еще в 1933 г. было выдвинуто обвинение против директора музея В.Н.Светловой.

Вера Николаевна Светлова родилась в семь военного врача, детство провела в Тифлисе, там же начала заниматься революционной работой. Вступив в партию эсеров, приняла самое активное участия в событиях первой русской революции в Москве. По делу о Военной Организации партии социал-революционеров получила 6 лет каторги и лишения дворянства.[11] После октябрьской революции В.Н.Светлова работала в Тифлисском музее революции. В 1922 г. привлекалась по процессу о Закавказской организации партии социал-революционеров. В 1925 г. стала членом ОПК. После переезда в Москву активно включилась в работу Общества и приняла самое деятельное участие в создании музея.

В самих экспозициях не могло не быть материалов так или иначе связанных с революционными деятелями, в одночасье  объявленных оппозиционерами. После январского процесса  1935 г. над троцкистско-зиновьевской группой музеи начали спешно пересматривать свои экспозиции. Но в некоторых случаях  оказалось слишком поздно.

Например, уже 4 января  1935 г. в самарской газете «Волжская  Коммуна» была опубликована заметка «Троцкистская вылазка в музее революции». Речь шла о том, что в музее находятся различные материалы, связанные с Троцким, Зиновьевым и Каменевым. Делался вывод о том, что сотрудники музея сами являются троцкистами и посредством  музейных материалов ведут троцкистскую пропаганду. Реакция местных властей различного уровня последовала незамедлительно. Была создана специальная комиссия горкома ВКП (б), Истпарта и КрайОНО, которой «установлено, что в Музее история партии отражена в явно искаженном виде, а ряд моментов истории дан прямо в троцкистско-зиновьевском отображении».[12] «До перестройки всех экспозиций»[13] музей для посещения закрыли. Главным виновником «троцкистской вылазки» был назван научный сотрудник музея Стахеев. Так как Стахеев  был членом ОПК, то документы по этому делу  были отправлены в Центральный музей Общества.

Что касается Центрального музея каторги и ссылки, то концепция  его экспозиции и конкретный выставочный материал не раз менялись в зависимости от текущего политического момента. В 1927 г. музей состоял из следующих разделов:  Декабристы в тюрьме, каторге и ссылке; старый Шлиссельбург; новый (Народовольческий) Шлиссельбург; жизнь Ленина в период тюрьмы и ссылки; Якутская ссылка; Александровский централ; история возникновения и деятельность общества политкаторжан.[14]Среди экспонатов находились подлинные предметы из мест заключения: деревянная шкатулка с двойным дном из Зерентуя, сделанная каторжанами, кандалы Дзвонкевича (Н.Н.Дзвонкевич (1842-1909) – народоволец, отбывал каторгу в Акатуе и Зерентуе С.П.), бритва из Тобольского централа, журналы тюрем, пули, вынутые из тела Костюшко и Бодневского (участники вооруженного протеста в Якутии в 1904 г. С.П.), коллекция плетей, кожаная рубаха  для пыток  и т.д.[15]

По прошествии почти десяти лет в экспозиции произошли характерные изменения. Залы музея были наполнены цитатами из произведений Ленина и Сталина, в вестибюле был помещен текст из статьи Берии о Сталине, появилась картина, отражавшая современные реалии: «Отдых колхозников». Хронологически экспозиция была построена на деятельности партии большевиков, и весь основной материал был наполнен портретами и вещами тех деятелей партии, которые к тому времени были официально утверждены в истории революционного движения.[16]

После закрытия  Общества Политкаторжан и ссыльнопоселенцев постановлением Президиума ЦИК СССР от 25 июня 1935 г.,[17] музей еще некоторое время продолжал существовать  в качестве филиала № 1 Центрального музея революции. Как писал в плане работы  его директор Г.М.Крамаров в ноябре 1935 г. «Задача экспозиции…показать: героику большевистской партии и ее вождей в подполье, тюрьме, ссылке и эмиграции в эпоху борьбы с царизмом…».[18]В вводной части новой экспозиции предполагалось показать роль Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина как вождей мирового рабочего движения, рассказать о формировании партии нового типа. В основной экспозиции центральное место отводилось деятельности Ленина и Сталина в подполье и ссылке.

В 1937 г. музей стал носить новое название «Большевики в царской каторге и ссылке». Центральное место в экспозиции занял рассказ о деятельности Сталина. В первом зале располагался щит, посвященный борьбе и аресту Сталина, позднее планировалось заказать электрическую карту арестов и побегов Сталина. Однако даже такой характер материалов не спас музей от закрытия.

После закрытия Общества часть материалов была передана в Центральный музей революции, как это и было предусмотрено п. 25 Устава Общества.[19]  Часть из них  поступила в ЦГАОР СССР (ГАРФ). Позднее все документы были переданы в ЦГАОР и объединены в один фонд № 533.

В годы очередной, горбачевской, оттепели возникали попытки воссоздать музей истории каторги и ссылки. Дети и внуки бывших политкаторжан планировали организовать подобный музей в бывшем доме политкаторжан по адресу: Москва, Машков пер.д.15 (быв. «дом политкаторжан») и при ДСК «Клязьма» в Подмосковье.[20] Но эти усилия не увенчались успехами.

Центральный музей Общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев, с известной долей отклонений, вызванных политическими условиями, смог воплотить в себе многие положения, заложенные организациями, начавшими изучать и сохранять революционное наследие еще в дооктябрьский период.

Одним из главных достижений музея, вслед за работой самого ОПК, на протяжении многих лет было стремление к объективному освящению революционной истории с учетом многопартийности. Проводилась широкая просветительская и пропагандистская работа, которая была направлена на ознакомление народных масс с одной из важнейших страниц политической борьбы – историей каторги и ссылки, созданы многочисленные филиалы, которые практически охватывали всю страну. Музей был частью общественной организации и не зависел  от государства. Финансовое содержание музея осуществлялось за счет собственных средств и помощи от различных общественных организацией, в том числе и зарубежных.

Примечания.

[1] Каторга и ссылка, 1924, № 6. С. 269

[2] Светлова В. Центральный музей каторги и ссылки // Советский музей. 1932,  № 1. — С.51

[3] См.: ГАРФ, ф. 533, оп. 5, д. 110, л.90, д.109, л.270

[4] Там же. Д.109. Л. 189

[5] Там же. Л.124 

[6]Васильева Н. Ф. Музейная работа Общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев//Сибирь и ссылка: SiberiaandtheExileИстория пенитенциарной политики Российского государства и Сибирь XVIII–ХХI веков

[7]«Вечерняя Москва» 21 мая 1932 года

[8]См.: там же, д. 108, л.48, 55, д. 109, л.109, д. 110, л. 1

[9] Люди и судьбы. Биобиблиографический словарь востоковедов-жертв политического террора в Советский период (1917-1991). СПб.: Петербургское Востоковедение, 2003, — С.99

[10] Там же.  Л.171 

[11] См.: ГА РФ. Ф. 533.  Оп. 3. Д. 2651. Л. 3об

[12]ГА РФ. Там же.  Д. 111. Л.18об. 

[13] Там же. Л. 20

[14] См.: там же. Л. 48об

[15] См.: Из жизни общества. Хроника // Каторга и ссылка. 1924, № 6. С.269-270, ГА РФ.Ф.533. Д.109. Л.40, 122

[16] См.: ГА РФ, там же. Д.108. Л.90-105

[17] Собрание законов и распоряжений Рабоче-крестьянского правительства СССР. 1935, № 34. — С.229

[18] См.: ГА РФ, там же. Д.112.Л.1 

[19] См.: Каторга и ссылка, № 1.  — С.101

[20]Леонтьев Я. Последние каторжане: по материалам фонда Е.Д.Стасовой. Всесоюзное общество политкаторжан и ссыльнопоселенцев. Образование, развитие, ликвидация. 1921-1935. М.: Общество «Мемориал».  «Звенья», 2004, — С.362