П.А.Кропоткин. Поля, фабрики и мастерские. Издательство «Голос Труда», 1921 г.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Основная мысль этой книги — следующая: „Промышленные народы Европы, не находя у себя дома, в массе своего бедного, рабочего и крестьянского населения, достаточного рынка для выгодного сбыта мануфактурных товаров, встречают, вместе с тем, вследствие соперничества других стран, все большие и большие затруднения в сбыте своих товаров за границу и получении извне пищевых продуктов и сырья. Вследствие этого, они скоро вынуждены будут сами выращивать у себя дома большую часть своей пищи и сырья; а для сбыта производимых ими мануфактурных товаров, они должны будут полагаться главным образом на своих внутренних потребителей. Так уже складывается жизнь в Соединенных Штатах; их развитие приближается к этому новому типу, и Франция проявляет стремление к такому же типу развития. К нему вынуждены будут прийти и другие народы Европы”.
С болью в сердце приходится признать, что мировая война, огнем, мечом и кровью подтвердила справедливость этого утверждения. Основная мысль, побудившая Германию сорок лет подготовлять войну и ринуться на восток на завоевание России, Балканского полуострова и Малой Азии, сводилась к желанию завоевать себе промышленно-отсталые народы, заставить их работать на производство пищи и сырья для завоевателей, а самим — производить мануфактурные товары для остальных соседей, как это делала до сих пор Англия.
Но попытка такого завоевания восточного рынка так дорого обошлась немецкому народу, и если бы онаъ осуществилась, то завоевание было бы так непрочно и несло бы в зародыше столько новых войн—семилетних и тридцатилетних, что завоевателям скоро придется задуматься над вопросом: — не были ли они обмануты своими руководителями, когда пошли на завоевание Востока и на разгром Англии и Франции, противившихся этому завоеванию? Хуже того — не шли ли они наперекор ходу новейшей истории?
С другой стороны, война обнаружила еще один поразительный факт современной экономики. Нас учили, что в настоящее время во всем идет „перепроизводство». Война выявила противное, а именно, доказала мировую недохватку хлеба и пищи вообще. Едва потребление усилилось во время войны, как повсеместно оказался недостаток в пищевых продуктах. Соединенные Штаты — эта житница Европы — вынуждены были ограничить у себя потребление хлеба и мяса, чтобы делиться ими с союзниками.
Но то же самое оказалось и со всяким сырьем. Когда я указывал раньше на то, что человечество живет изо дня в день, и что даже в промышленной Англии нет больших запасов сырья для её фабрик, так как хлопка, металлов и множества придаточных вещей, необходимых для разных производств, имеется запас всего на три месяца, а других только на шесть недель, то этому не придавали значения. Все держались тогда мнения (и это мнение, разделяли даже социалисты), что во всем идет „перепроизводство». Теперь же оказывается, что едва усилилось потребление сырья и уменьшилось немного годичное его производство, в нем оказался такой же острый недостаток, как и в пище.
На Западе этот урок не пропал даром. В Соединенных Штатах самые разнообразные меры уже принимаются, и каждый день изобретаются новые, чтобы усилить производство сырья и использовать новые источники его добывания. В Англии, уже ранней весной 1917 года повсеместно начали вспахивать и засевать запущенную землю — часто при помощи отрядов, организованных земствами и муниципалитетами, и эти отряды пахали под яровые, день и ночь — при свете электричества — американскими тракторами. Такое же напряжение сил предстоит и нам. Везде, во всем нам необходимо усилить производство. Люди запада считают русский народ нищими; и мы, действительно, народ нищих, несмотря на дворцы, выстроенные в столицах, несмотря на южные наши степи, покрытые хлебами, и на богатства в недрах земли! Нам все нужно, от хлеба и кровати с одеялом для крестьянина и рабочего — до обучения и образования для всех; от дешевого гвоздя до трактора, от сельской дороги до железных путей, от деревенской школы до политехников и университетов! При высоких умственных задатках наших народных масс, мы остаемся нищими.
И вот теперь, всем нам предстоит дружно взяться за дело общественной перестройки, чтобы выйти из отчаянного положения, в которое мы попали.
После разгрома Дании Германией в 1864 году, датская молодежь горячо и умело взялась за возрождение своей родины чрез возрождение крестьянства к новой жизни — хозяйственной и умственной. Такая же работа, но в несравненно больших размерах, предстоит и нам. Во всех направлениях перед нами широкое поприще для нового строительства жизни — если только мы поставим себе вопрос: — „Чем и как живет русский народ? Чему и как его учат? Какие средства имеет он, чтобы проводить в дело свое понимание, свое строительство жизни?”
Везде перед нами громаднейшая работа, чтобы помочь народу взяться за починку разрухи, внесенной немецким нашествием и создать новую жизнь на началах свободы, равенства, братства и обобщенного, производительного труда. Задачи предстоят нам сложные, и быть-может, эта книга поможет разобраться в этих сложных задачах, как она помогла уже кое-кому в Англии.
Написана была эта книга по-английски и впервые издана в Англии в 1898 году. С тех пор, понемногу разростаясь, она разошлась в дешевых изданиях (даже до 6 пенсов) в очень большом количестве экземпляров. Но особенно живой отклик мои мысли нашли за последние годы, когда в Англии серьёзно взялись за обсуждение необходимой и неизбежной „Социальной Перестройки». Теперь они постоянно упоминаются в газетах, в речах, в рассуждениях о предстоящих переменах, и мне часто пишут, как мое сердце порадовалось бы, если бы я увидал прошлой осенью успехи усиленного земледелия в разных частях Англии. Я был бы счастлив, если бы мои мысли нашли такой же отклик и у нас, в России.
Для настоящего издания я воспользовался переводом А. Н. Коншина. Он был издан товариществом „Посредник», и теперь переводчик любезно предоставил его в мое распоряжение. Я тщательно пересмотрел этот перевод, исправил его и дополнил по новому, значительно расширенному английскому изданию, вышедшему в конце 1912 года, а также внес в Приложения некоторые данные, накопившиеся у меня с того времени.
Москва. Май, 1919.